Борис Стругацкий: только удары из-за угла действительно опасны

Как «Пятый элемент« Бессона во многом содран с «Бегущего по лезвию бритвы» Скотта, так вся современная реальность во многом подражает фантастике прошлого века.

Авторы научно-фантастических произведений предсказали не только интернет, сканер, мобильники и прочие мелочи, но и ветровые ловушки, собирающие в пустыне влагу из воздуха, дислексию, вызванную злоупотреблением виртуальной реальностью, выход отсталого Китая в пятерку ведущих экономик мира, дистанционный хирургический манипулятор и т. д.

Уже несколько десятилетий фантасты снабжают своих героев устройствами, которые становятся реальностью только сейчас, вроде управления компьютером с помощью век или электронной эластичной бумаги. Пытались фантасты помочь и социальными проектами, но их не слушали.

Немало в фантастике и еще нереализованных технологических заготовок. Так, один из героев знаменитой робинзонады Жюля Верна «Таинственный остров» предлагал такое решение энергетической проблемы будущего: «…Наступит день, и вода заменит топливо; водород и кислород, из которых она состоит, будут применяться раздельно».

До сих пор подобные идеи остаются неосуществленными в промышленных масштабах.

Даже соавтор Мира Полудня, одной из самых убедительных эпопей о будущем, знаменитый фантаст Борис Стругацкий предупреждает о топливно-энергетическом кризисе, который гроизит нашей планете в середине этого века:

— Это — вопрос номер один! Может быть, наука и не найдет выход. В конце шестидесятых все были абсолютно уверены, что термояд будет запущен вот-вот. Но десятилетия прошли, а сколько-нибудь существенных сдвигов все не видно.

— Как Вы теперь относитесь к идее «прогрессорства»? Ваши герои — Странник и Максим Каммерер — пытаются улучшить общественное устройство на чужой планете. Разве можно ли делать счастливым насильно?

— Счастливым можно сделать ТОЛЬКО насильно. В конце концов, воспитание &mdash это всегда насилие над ленивой, жестокой и глупой обезьяной, сидящей внутри каждого из нас. К прогрессорству же я всегда относился и сейчас отношусь с определенной осторожностью: здесь, как нигде еще, необходима мера, и нигде еще, кроме как здесь, эту меру определить так невероятно трудно. Идея Мира Полудня может быть реализована только в том случае, если удастся создать и внедрить в общество Высокую теорию воспитания. Создать же эту теорию получится только тогда, когда она понадобится социуму (как в свое время понадобилась идея всеобщей грамотности). Пока же она никому не нужна. Люди меняются. Только медленно. Но, как известно, «божьи мельницы мелют медленно» вообще.

— Почему сегодня фантастика кажется пессимистичной, даже чернушной? Современные авторы предсказывают технологические прорывы, но в социальном плане будущее у них — какой-то мрак...

&mdash$ Это не пессимизм, это &mdash творческая необходимость. Все утопии уже написаны. Их немного, но невозможно придумать мир более благополучный, чем мир Ефремова или Мир Полудня АБС. «Все счастливые миры одинаковы, но &mdash все несчастные миры несчастливы по-разному». Вот авторы и изощряются. Если говорить об утопиях, то разочаровываются не в утопиях. Разочаровываются в их, так сказать, достижимости. Никакая благородная цель не оправдывает поганых средств, а по-другому мы не умеем.

— Какого рода кризисов еще нужно опасаться в ближайшем будущем?

В первую очередь тех, о которых мы сегодня не имеем никакого представления. Только такие кризисы (удары из-за угла) действительно опасны.