Люди, роботы и клоны в ЗПШ

— Кто из русских писателей первым затронул проблему редких и исчезающих видов животных?

— ???

— Гоголь. Он же писал: «Редкая птица долетит до середины Днепра…»

Если бы не ЗПШ, я бы никогда…

Школьникам было предложено закончить эту фразу. Из ответов сложилась огромная рукописная газета. Вот некоторые из них:

«Если бы не ЗПШ, я бы никогда не увидела под микроскопом свою слюну»,

«... не узнала бы, как очень круто по-каталонски»

«... никогда бы не написал, что рекурсия это, если бы не ЗПШ, я бы никогда не написал, что рекурсия это, если бы не ЗПШ...»

«... не поверила, что маги из Понедельника Стругацких существуют на самом деле».

Представляете школу, где физику преподает Эйнштейн, а биологию — Дарвин?

Нет, мы не уравниваем преподавателей Заочной Пущинской Школы с гениями. Может быть, IQ у них ниже, может быть, выше. Специализация в науке сейчас такая, что даже академик не в силах оценить боевой вес коллеги из другой отрасли. Но факт, что костяк преподавателей ЗПШ — из тех счастливчикоков, которому прижимистые правительства и фонды доверяют добычу знаний.

Например, курс по клонам вел кандидат физико-математических наук Петр Власов. Он занимается теоретическими исследованиями в области эволюционной генетики в медицинском центре в Барселоне.

«Кроме того, в сфере моих интересов так называемый rational drag design — дизайн лекарственных препаратов, то есть моделирование с помощью компьютера, предварительная оценка лечебных свойств, — рассказывает он. — На ЗПШ приезжаю уже несколько лет подряд. В этом году я вел дополнительный курс — общее введение в современную генетику, молекулярную биологию. Задача курса — подъем уровня знаний в области биологии. В школе биология большей частью ограничивается ботаникой. Это странно. Ботаника — наука уважаемая. Но почему она превалирует над базовыми вещами, которые даже школьник средних классов способен усвоить? Например, устройство генетического кода, понимание того, что такое ДНК и белки, как устроена и как живет клетка. В школе это проходят, но проходят поздно. К тому моменту мозг ребенка перегружен биологией куда более высокого порядка — устройством пестиков и тычинок. Мне кажется, дети в средней школе способны на интуитивном уровне понимать, что такое атомы, молекулы, воздействие между ними».

Дети с нестандартными образовательными потребностями

Еще один пущинский преподаватель кандидат биологических наук Федор Кондрашев заведует лабораторией в Центре геномной регуляции в Барселоне. В ЗПШ он с года основания, тогда он был школьником. Регулярно вел здесь курсы по биологии. В этом году представил программу «Дискуссионный клуб». Школьники читали, например, рассказ «Сельский врач» Кафки, а потом высказывали спровоцированные им идеи.

— В рамках привычного нам образования люди часто опираются на математический способ мышления, где есть четкие алгоритмы, где учатся решать какие-то задачи. Но это не единственный способ мышления. Есть бесконечное количество других. Даже тот способ, который у нас считают математическим, не единственный способ математического мышления, — объясняет ученый. — Дети чаще всего боятся взрослых. Поэтому я в основном молчал. Иногда даже говорил, что мне надо распечатать задание к следующему занятию, и уходил. Когда возвращался, обсуждение уже начиналось. Если ребенок видит, что его не высмеивают и не бьют по голове, он смело высказывает собственные идеи, а в ходе полемики учится отстаивать и корректировать свое мнение и выслушивать чужое.

— Проблема, которая нас интересует, — дети с нестандартными образовательными потребностями. И дети сильные, и дети слабые, — говорит директор школы, доктор физико-математических наук, заведующий лабораторией прикладной математики Института математических проблем биологии РАН Михаил Ройтберг. — Когда ребята не понимают, что за мир вокруг них, они приспосабливаются каким-то странным образом. Чтобы их сообразительность не уходила в какие-то неприятные формы, должны быть понятные правила игры. И ЗПШ — это пространство правильной жизни в том смысле, как мы эту правильность понимаем. При этом мы не хотим быть слишком навязчивыми. У нас читаются курсы по разным методикам, на разном уровне, разного качества. Например, в этом году приехали двое итальянцев, которые вели курс «Наука на кухне». Это было нечто. Они варили спагетти перед кабинетом завуча этой гимназии. Завуч, святая женщина, ничего не сказала, хотя они жарили лук на электроплитке… Были курсы по истории костюма, по декупажу, по решению математических задач… Все наши программы объединяет только одно: ответственность преподавателей перед детьми.

Роботы виртуальные и невиртуальные

— Я за неделю в ЗПШ продвинулся на сто лет вперед по сравнению со школьным курсом информатики, — говорит шестиклассник Коля. Он занимался программированием виртуального робота на языке «Кумир». Это простой и очень приятный язык, в нем все команды на русском языке. То есть за короткое время можно выучить язык и понять смысл программирования на любом языке. Решаешь маленькую задачку, потом побольше, потом еще побольше — и готово, наслаждаешься плодами собственной разработки!

Был в Пущино курс и по невиртуальным роботам.

— Робототехнику вел шотландский инженер Майк Макфарлан, который сейчас живет в Москве и делает своего робота у нас в хакспейсе Neuron, — рассказывает программист, один из главных администраторов ЗПШ Александр Чемерис.

Основная цель курса — показать, что робототехника — это несложно, нестрашно и очень увлекательно. Поэтому для курса были выбраны segway-роботы, то есть балансирующие роботы. Интуитивно кажется, что сделать такого робота очень сложно, потому что мы не видим их в повседневной жизни. На самом деле собрать простого балансирующего робота можно даже из Lego. И программирование там не очень сложное.

Фото: АНДРЕЙ СЕМАШКО