Как сохранить чистоту русского языка?

Вопрос, вынесенный в заголовок, — один из наиболее актуальных в современном обществе. Призывы защитить родное слово раздаются из уст педагогов и политиков, с экранов телевизоров и из радиоприемников. И в то же время телеведущие регулярно ошибаются в ударениях и падежных формах, преподаватели нередко злоупотребляют терминологией (из-за этого их речь становится наукообразной, и ее трудно воспринимать на слух), а политики вообще делают речевые ошибки и некодифицированную лексику частью собственного имиджа. Мы до сих пор помним и «углУить» Горбачева, и «загогулину» Ельцина, и призыв Путина «замочить террористов в сортире» В общем, «к русскому языку вопросов нету», как говаривал незабвенный создатель афоризмов Черномырдин. Что уж говорить о современных школьниках, которые, кажется, пренебрегают почти всеми правилами орфографии и пунктуации!

Торжество абырвалга, да и только!

Избавиться от лексических, морфологических, синтаксических, других видов ошибок очень трудно. Запретить использование ненормативной лексики (жаргона, мата) тоже не получится — все равно нет-нет, да и промелькнет. Так что же делать?

Прежде всего не паниковать.

Из истории мы помним, как двести лет назад вице-адмирал и литератор Александр Семенович Шишков попытался бороться за чистоту русского слова. В то время многие дворяне, которых с детства учили французскому, с трудом изъяснялись на языке предков, и это не могло не волновать думающих людей. В своем «Рассуждении о старом и новом слоге российского языка», написанном в 1803 году, Шишков призывал сограждан, и прежде всего молодежь, изучать родной язык и защищать его от ненужных заимствований и нововведений.

Все было бы хорошо, но Шишков и его последователи-«шишковисты» были уверены, что любому заимствованию можно найти замену, вернувшись «к коренным словам своим». И предложили переименовать тротуар в «топталище», галоши — в «мокроступы», а фортепиано — в «тихогром». Шишковский «перевод» фразы «Франт идет по бульвару из театра в цирк» звучал так: «Хорошилище идет по гульбищу из позорища на ристалище».

Естественно, такая борьба не дала результатов. Разве что Пушкин вспомнил о ней в романе «Евгений Онегин», когда описывал Татьяну на балу в Петербурге:

Она казалась верный снимок
Du comme il faut... (Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.)

Жизнь сама все расставила по местам: бывшие галломаны после войны 1812 года взялись за изучение родного языка.

Вот и сегодня известный ученый Максим Кронгауз в книге «Русский язык на грани нервного срыва» отказывается от активной борьбы за чистоту русского языка. Недаром в качестве эпиграфа к своей книге он выбирает слова лауреата Нобелевской премии Исаака Зингера, филолога, жившего в России, Польше и США и писавшего романы на идише: «…ошибки одного поколения становятся признанным стилем и грамматикой для следующих».

Так что — не бороться. Это бесполезно. Ведь живой язык не музей и не склад, а динамично развивающаяся система. Необходимо просто начать с себя.