Приключения, которые могут случиться только в реале

С Василием Головановым я познакомился, когда его семья жила в благословенной бедности, даже не понимаю — на что. Жена сидела с только что родившимся ребенком, рисовала огромные стилизованные под средневековье портреты и играла на флейте. Сам он только что дописал свою первую книгу — про Махно, и трудно выходил из нее — из года затвора на холодной даче с почему-то симпатичным ему юродом-анархистом и его крестьянской армией. Он безуспешно пытался пристроить эту, ни кому тогда не нужную, книжку, ничего не понимал в перестроечных распальцовках, а жена все приставала: «Ты бы на работу устроился, хоть одну зиму в зимнем походим».

Артем Троицкий звал его работать в российский «Плэйбой«, но Голованов полистал первый номер и отказался.

Из вороха его старых рукописей я выбрал два текста и принес в газету, в которой тогда работал. Наш главный редактор, сам журналист-гений, матерый солидной комплекции старик прочитал эти заметки и стал прыгать по своему кабинету, от радости, потрясая листиками рукописи, как томагавком. За одну статью автору заплатили гонорар, сравнимый с месячным окладом. Кроме того, газета ему оплатила очередную поездку на остров Колгуев.

Через много лет за книгу «Остров. Оправдание бессмысленных путешествий» Василий Голованов стал получать разные премии и даже был признан лучшим иностранным писателем во Франции. Да и книга про Махно была награждена — с формулировкой «лучшая книга о гражданской войне».

Но сам «лучший писатель» за это время повылетал из всех возможных элитных редакций, где платили сумасшедшие деньги, но не понимали, что делать с журналистом с ошеломительным чувством языка и анархистской по своей глубине и непродажности культуры.

В «Общей газете» от него требовали статьи про рейдерские захваты, а он писал про Платонова. На телепроекте «Последний герой» он своими вопросами вытаскивал из каждого участника личность, а сюжет игры стравливал этих личностей, как пауков. Дьявольский механизм телешоу обрушил на их с женой гигантские деньги и в результате сломал семью.

И опять он годами жил на копеечные гонорары. Зато писал про Хлебникова, язык птиц, географию Каспийского моря. О фотографе, который фотографировал двери, о китайцах, вытачивающих ключи на тувинских рынках, о пути на Хоккайдо, которым прошел Басе.

Вышла его новая книжка. В ней много чего. Например, подробное исследование той идеи, что наша планета — живой организм, который начинает защищаться от обезумевшего человечества. И рассказы о тех анархистах культуры, которые — каждый своим способом — защищают живой организм планеты.

Пластиковая посуда и карикатурные правительства, бабло и трэш наступают и побеждают. И все-таки на крошечных островках полурасплавленного мозга еще идет бой. Одноразовой цивилизации противостоят смельчаки. Они любят пустынный север, а не крикливый юг. Помнят стихи Басе, а не рейтинги брендов. Сохраняют не банковские карты, а умение выдолбить лодку и испечь хлеб из водяного ореха.

И пишут о приключениях, которые могут случиться только в реале.